Приватир - Страница 74

— Топливо и боеприпасы со складов утонувшего под причалами алжирского военно-морского флота, конечно же, если такие склады сохранились. За товары готов расплатиться трофеями и золотом.

— Горючее для ваших кораблей у нас найдется, и артиллерийские снаряды для корабельных орудий на складах имеются. Какие точно калибры, и каково количество боеприпасов, этого я не знаю. Однако думаю, что ваши специалисты, найдут то, что им необходимо. С этим проблем нет, а вот с разменом существуют определенные сложности. Трофеи и золото нас не интересуют.

— Отчего же?

— Вы говорите, что рано или поздно, Альянс доберется и к нашим берегам. В связи с этим, я считаю, что скупка трофейного имущества может спровоцировать средиземноморцев на немедленную войну против нас. Вскоре мы пошлем во владения Альянса разведку, наши воины посмотрят на предполагаемого противника вблизи, и только после их возвращения мы с вами вернемся к теме трофеев.

— Ну, а золото? Оно-то чем вас не устраивает?

— Золотом не накормишь людей и не обогреешь дома. Вокруг нас пустыня, в Ливии, Тунисе и Марокко разруха и хаос, а в море мы только пару лет назад вышли и от берега далеко не отходим. Сейчас у Алжира нет сношений с иностранными государствами, мы замкнутый анклав, и поэтому золото для нас является всего лишь одним из многих платежных средств. В нашей экономике больше преобладают бартерные отношения, а ценные металлы только начинают возвращаться в обиход. Конечно, мы думаем о чеканке собственной монеты, но это планы на десятилетие вперед, так что оставьте свой золотой запас в неприкосновенности, капитан Мечников.

— Тогда, хотелось бы знать, что вы потребуете за ваши товары? Что вы готовы взять всегда, вне зависимости от обстоятельств или ситуации?

Фархад задумался, помолчал и сказал:

— Людей.

— Рабов или добровольных поселенцев?

— Без разницы. Наше государство слишком слабо заселено. В Алжире осталось чуть более четырехсот тысяч человек и половина из них проживает в пустыне и горах Атлас. Я объявил себя султаном, но у меня мало подданных, не хватает рабочих рук и налогоплательщиков, а потому, мы готовы торговать с вами, но размен поведем только на людей. Если вас смущает моральная сторона этого вопроса, то могу гарантировать, что каждый человек, кого вы доставите на наши берега, получит свободу.

— Нет, работорговля вполне приемлема, когда она не касается близких мне по крови людей, а в этом регионе мира таких мало и все они со мной.

— Правильная жизненная позиция, капитан Мечников.

— Вполне обычная, такая же, как и у всех, и я не исключение.

— Соглашусь с вами. Пожалуй, так оно и есть.

Султан замолчал, а я еще раз обдумал наш разговор, принял окончательное решение, и подытожил:

— Итак, вы готовы торговать и уже завтра мои артиллеристы могут выдвигаться на ваши склады?

— Да, — короткий кивок головой.

— Мы выбираем снаряды, делаем заказы на топливо, и расстаемся, а когда найдем, чем с вами расплатиться, можем вернуться и получить свое. Так?

— Вы все понимаете верно.

— В таком случае, мы с вами договорились.

В тот день мы еще о многом переговорили, но главные слова прозвучали в самом начале разговора. Теперь мы знали, что султан желает получить за свои товары и услуги, и так между нами был перекинут первый мостик.

Абуталеб покинул нас уже в сумерках, а следующим утром, десять артиллеристов во главе с Игначом отправились инспектировать имущество почившего в бозе флота Алжирской Народно-Демократической республики. На многое мы не рассчитывали, думали, что если какой либо одиночный склад и уцелел, то, вряд ли на нем будет то, что нам необходимо для продолжения боевых действий против Альянса.

Однако мы ошибались. Как оказалось, до наших дней сохранился практически весь складской комплекс алжирских ВМС, который находился километрах в двадцати от столицы в подземных штольнях. Во время чумы и последующего развала склады оказались никому не нужны, а позже пришли жители пустыни, и взяли их под охрану. Само собой, часть добычи они использовали, но большую часть оставили на месте, вдруг, начнется работа по восстановлению военного флота, и тогда запасы прежнего государства им пригодятся.

До катаклизма Алжир обладал далеко не самым мощным флотом на Средиземном море, но кое-какую силу он все же имел, и основу всего боевого состава в нем составляли корабли советской постройки. В военно-морские силы Алжирской Народно-Демократической республики в 2013-м году входили следующие боевые единицы: три фрегата типа «Мурад Раис» (по русской классификации проект 1159), четыре корвета типа «Джебель Шенуа» (проект 802), три корвета проекта 1234, три десантных транспорта и две подводные лодки типа «Кило» проект «Мубарак». Кроме них имелось около десятка вспомогательных судов, и больше сорока ракетных, торпедных и сторожевых катеров. К нашим дням ни одно из вышеперечисленных судов не дожило, по крайней мере, так говорил султан, а ЗИПы, сменные приборы и боеприпасы ко всем этим кораблям, остались на берегу.

Игнач вышел на связь, как и договаривались, ровно в 21.00:

— Мечник на связь! — голос казака был усталым, но чрезвычайно довольным.

Вызова от главного артиллериста я ждал и ответил сразу же:

— На связи! Что у тебя, дружище?

— Полный пендык!

— То есть, совсем ничего нет?

— Наоборот. Имеется почти все, что только душа пожелает. Дай мне хороший корабельный корпус, башковитых ребят и я за полгода из запчастей соберу такой боевой корабль, какого Средиземноморье давно не видело. Местные сидят на богатстве, и не понимают этого, и будь моя воля, все до последней железки собрал бы и до родных берегов дотянул.