Приватир - Страница 28

— Надо требовать от центра разрешения на то, чтобы бежать отсюда, и как только запахнет реальной войной, бросать все, захватывать заложников из офицеров Альянса, грузиться на корабли и к турецким берегам прорываться. Благо, здесь недалеко, пролив пересек и материк. Там уходим в сторону Трабзона и через него возвращаемся в Конфедерацию.

— Ну, это на самый крайний случай, и этот вариант мне не нравится.

— Почему?

— Да, сам посуди, пока мы будем по Турции от Мармариса до Трабзона топать, это месяц пути. Мы пройдем, и в этом сомнений нет, но это потеря времени. Где-нибудь в Новороссийске или Туапсе, вражеские корабли артиллерийским огнем будут дома с землей равнять, а мы, находясь рядом с логовом Альянса, нанесем один небольшой укол и уйдем в горы. Это непорядок, и я считаю, что если война начнется, то драться будем всерьез, и наше поле боя это Средиземноморье.

Буров вздохнул, и ответил:

— Ты Саня идеалист и за своим патриотизмом не видишь самых очевидных вещей. Тебя как дичь загоняют, и вместе со всем твоим отрядом прихлопнут, — он на миг замялся и продолжил: — Чтобы не было меж нами недопонимания, скажу сразу, ни я, ни мои бойцы с тобой не останемся, а раз так, то с тобой будут только твои воины и несколько десятков турок. Получается, что у тебя двести стволов против всей армии Альянса, и у вас нет ничего, чтобы давало вашему отряду преимущество над регулярными подразделениями средиземноморцев. Вокруг море и нужен хороший корабль. У тебя, его нет, и даже если ты его захватишь, то это всего лишь дополнительная проблема, поскольку топливо имеется только на военных базах. Про то, что нужен экипаж, боеприпасы и ремонтная бригада, промолчу, ты не дурак и такие простые вещи должен сам понимать.

Теперь уже задумался я. Кара прав и в случае войны самый наилучший для моего отряда выход, уходить на материк и пробиваться к родным краям. Однако, было понимание того, что, оставшись в Альянсе и, развернув на его территории партизанскую и диверсионную борьбу, мы сможем нанести врагу такой урон, какой на родной земле нанести, будет гораздо тяжелей.

— Мы остаемся, — выдал я свое окончательное решение.

— Ну, как знаешь, — Кара с ожесточением затушил следующий окурок в пепельнице, и порывисто встал: — О твоей семье позабочусь, так что не переживай, а внуку всегда буду говорить, что батя его хоть и дурак, но честный идеалист и погиб героем.

— Вот и ладно, — слова тестя были несколько напыщенными и я не смог сдержать легкой улыбки, — но попомни мое слово, дядя Коля, умирать я не собираюсь, и намерен в любом случае остаться в живых, и домой вернуться с прибытком.

— Посмотрим, — Буров направился на выход и, обернувшись, спросил: — Когда сеанс связи с центром?

— Ровно в десять по Москве, то есть через сто двадцать три минуты, — взглянув на часы, ответил я.

— Вернусь через час.

Кара вышел, а я, посмотрев на широкую стеклянную пепельницу, которая все так же стояла возле кресла, в котором он сидел, ногой пододвинул ее к себе и, дотянувшись до привинченного к стене шкафчика, достал из него непочатую пачку папирос и коробок спичек. Курил я редко, и только в тех случаях, когда требовалась некая отстраненность от происходящих в моей жизни событий. Так, у меня получалось взглянуть на себя со стороны и порой, найти оригинальное и нестандартное решение того или иного дела.

Чиркнула и зажглась длинная спичка, я прикурил, и первая затяжка, как ей и положено, затуманила мозг, расслабила тело, и клубы ароматного дыма разошлись по комнате. Шевелиться было лень, и в этот момент появилась Лида, которая никогда не оставалась в комнате при моих разговорах с тестем. Вот и сейчас, вместо того, чтобы сразу войти в помещение, где мы проживали вдвоем, она ждала в коридоре.

Женщина остановилась рядом с креслом, наклонилась ко мне и спросила:

— Значит, все же остаемся?

— Ты все слышала?

— Угу.

— Да, остаемся. Однако всех, кто захочет с Буровым уйти, отпущу.

— Никто не уйдет. Слишком сильно мы на тебя повязаны и слишком в твою удачу верим.

— Тогда, красавица ты моя, вызывай Скокова, Кума и Игнача. Будем думать, как средиземноморцам гадостей наделать, и самим уцелеть.

Руководящий состав моего отряда собрался уже через пять минут, и воины так торопились, что даже душ принять не успели. Это ничего, нормально, и дело, прежде всего.

Командиры распределились по комнате, кто на кровать присел, кто на стул, а Лида рядом со мной, на второе кресло. Я кратко пересказал им все новости, которые услышал от Кары, мы немного поспорили, и в итоге они мое решение одобрили.

Раз так, то пришла пора предварительного плана по проведению наших диверсий. Что нам требуется для войны против Альянса? Конечно же, боевой корабль. Этот вопрос на себя взял Скоков и он обещался уже через три дня присмотреть в порту Линдоса, а возможно, что и Родоса, хорошее судно, на котором бы мы смогли какое-то время проводить свои рейды. Что уничтожать в первую очередь? Разумеется, штабы, склады, суда снабжения и транспорты, которые повезут к Босфору боеприпасы и пополнения. В остальном же, определились в том, что погибать мы не хотим, и наша тактика удар-отскок, укусили и убежали, море большое, а стационарные РЛС у Альянса только на Кипре имеются. Вот и получается, что какое-то время мы можем действовать относительно смело и лихо, а затем, когда нас станут прижимать, мы всегда сможем добраться до ближайшего материкового берега и скрыться от погони. Естественно, все это слишком упрощенно и многое предусмотреть мы попросту не в состоянии. Однако это и понятно, основные наметки на будущее сделаны, а остальное решится походу всех событий, которые предугадать практически невозможно.