Приватир - Страница 48

— Не отставать!

— Группа, которая придет последней, заступает в ночной наряд!

— Вперед!

Громкие голоса сержантов, которые гнали мимо моего штаба, небольшого домика в порту, две с половиной сотни подростков, разносились по всему нашему лагерю. В этот момент мне вспомнилась учебка на базе Четвертого гвардейского батальона Кубанской Конфедерации в станице Павловской. Столько лет прошло, а эти дни до сих пор не забылись, и вспоминается настолько ярко, как будто это было только вчера.

Правильно все же говорят, что система подготовки новобранцев в каждой нормальной военной организации одинакова. Сначала человека доводят до морального и физического истощения. Этим рассеивают его внимание и ослабляют психику, а затем начинают давать ему новую идеологию, моральные ценности и жизненные приоритеты. Если инструктора опытные и исходный человеческий материал хороший, то за месяц-другой, из любого, даже самого мирного гражданина, можно сделать готового к войне и тяготам воинской службы бойца.

У нас в отряде есть и то и другое, инструктора все бывшие гвардейцы и профессиональные наемники, а на роль будущих бойцов расписана пиратская молодежь, которая от нагрузок и методов обучения стонет и гнется, но не ломается. Хорошие воины будут, это факт, жесткие, жизнью проверенные и к средиземноморцам имеющие такие обиды, которые только кровью смываются.

На базу в Поццалло мы вернулись три дня назад, могли бы и раньше, но пришлось попетлять и засветиться на других морских трассах. Боя с вражескими военными кораблями удалось избежать, и в целом, мной, командирами отряда и далеким краснодарским начальством, рейд оценивался на «отлично», потерь нет, а результат имеется. Пока нам фартит, и дай-то все боги, чтобы так оно и дальше было.

За то время, что «Ветрогон» находился в походе, в Поццалло многое изменилось. За старших командиров здесь оставались Лида Белая и штурман Тимошин. Бывшая наемница, а ныне лейтенант ГБ, занималась всей военной стороной наших дел, а капитан БДК взял на себя рабочие и технические моменты. Времени зря они не теряли, и результаты их трудов бросались в глаза сразу же.

Во-первых, та часть порта, в которой остановился наш отряд, была расчищена от кирпичей и строительного мусора. Во вторых, на месте древней крепости, в средневековье охранявшей гавань, находились две минометные батареи, которые могли дать отпор мелким вражеским судам, вроде сторожевика, патрульного катера или корвета. В третьих, Лида наладила тренировочный процесс молодежи, которая была готова сражаться против Альянса, а Тимошин создал три рабочие бригады, которые взяли на себя весь труд в лагере и на судах. Это основное, но было и в четвертых, и в пятых, и в шестых… В общем, командиры работали на совесть и со всем своим рвением, так, как если бы эта база должна была служить отряду не полгода или год, как я считал еще месяц назад, а более долгий срок.

По прибытии, никаких подробных докладов и отчетов от Лиды и Тимошина я требовать не стал. Все в норме? Да. Проблем нет? Никаких. Что-то срочное имеется? Нет, сами справляемся. Отлично. Личному составу фрегата и десантной партии отдыхать, а тем, кто оставался на берегу, продолжать боевую подготовку и текущие работы. Лида тренирует молодежь и укрепляет оборонительные позиции, а Тимошин расчищает порт и заканчивает инвентаризацию всего имеющегося у нас имущества.

Прошли три дня, я отдохнул, и пришла пора разобраться с делами на базе и в отряде более конкретно. Кое-что я уже видел, ходом дел был доволен, но всегда есть что-то, что замечаешь не сразу. В общем, большого собрания командиров подразделений я решил не делать, а начал выдергивать их поодиночке.

Для начала, Антон Антонович Тимошин. Средних лет, рано лысеющий мужчина, с тонкими черными усиками под носом. Гражданский человек, только волею случая и с подачи Скокова, с которым он некогда учился на штурманском отделении НГМА, попавший в наш отряд. В современных реалиях такие люди редкость: интеллигент, знает много стихов, имеет хорошее самообразование, скромен, честен и хороший технарь. Золото, а не человек, с единственным недостатком, не воин и в принципе пацифист. Впрочем, такому человеку это простительно, главное, что пользы от него много, а стрелять и воевать, и помимо него, найдется кому.

— Разрешите? — после короткого стука в дверь, в комнату вошел Тимошин.

— Конечно, Антон Антонович, — я доброжелательно кивнул и рукой указал ему на кресло, которое вместе со столом, вчера перенесли из адмиральской каюты фрегата.

Капитан БДК присел, оглядел мое скромное присутственное место, голые беленые стены, два раскрытых настежь окна, роскошный стол и четыре удобных кожаных кресла, стоящие один напротив другого. Он шмыгнул носом, и сказал:

— Можно вопрос?

— Да.

— А почему вы не оставили свой штаб на «Ветрогоне»?

— Устал я от корабля, хочется побольше на твердой земле побыть, а если штаб оставить на фрегате, то, как минимум, половину дня придется находиться именно там. Пока все спокойно, домик ваши ребята отремонтировали, радиостанция в соседней комнате, так что, временно штаб здесь, а перебраться обратно на «Ветрогон», дело пяти минут. Еще вопросы есть?

— Нет.

— В таком случае, я вас спрошу. Какой вы видите свою дальнейшую жизнь?

Тимошин подумал, пятерней зачесал свои редкие волосы на затылок, и ответил:

— Вопрос серьезный и, честно говоря, я не знаю. Пока плыву по течению: карьера, бывшая жена, квартира и небольшое подсобное хозяйство в пригороде Новороссийска, все это осталось где-то далеко. Я и на уговоры Скокова поддался только по той причине, что считал, будто жизнь моя закончилась, и просветов в ней больше не будет. Думал, что в вашем отряде мне придет скорый конец, но прошло время, я все пережил, и теперь нахожусь на распутье. Появились деньги, но потратить их нельзя. Стал капитаном еще крепкого корабля, но море это только работа. Под рукой сотни готовых выполнять мои распоряжения людей, конечно, в большинстве своем подростков, но все же подчиненных, а гордости оттого, что приподнялся, почему-то нет. Сейчас я не планирую свою жизнь и о будущем стараюсь не думать, и если такой мой ответ вас устроит, то он именно таков.