Приватир - Страница 32

— Черт с ним, с этим эсминцем, все равно его придется сербам отдать. Дотянем до Линдоса, а там уже пускай они им занимаются. Ты про фрегат говори.

— Корабль отличный. Бывший фрегат УРО типа «Оливер Хазард Перри», некогда турецкий «Гоксу», сейчас «Ираклион». Корпус стальной, надстройка из алюминия. Всего два месяца назад прошел ремонт и переоборудование. Длина корабля 134 метра, водоизмещение 4250 тонн, ширина тринадцать с половиной метров. Скорость до тридцати узлов, а запас хода до пяти с половиной тысяч морских миль. Две газотурбинные силовые установки General Electric LM2500-30. Экипаж двести моряков и восемьдесят морских пехотинцев. Противокорабельные ракеты, торпеды и мины отсутствуют. Все это было убрано при переоснащении, так что вооружение достаточно скромное: два 76-мм автоматических орудия «Melara» и два зенитных комплекса АУ-630, что характерно, установки наши, доставшиеся Альянсу на одной из баз египетского флота. Если кратко, то на этом все.

— Что с боеприпасами, топливом и продовольствием?

— Как в дальний поход. Корабль флагманский и здесь все только самое лучшее, и всего под завязку.

— А вертолет? — притопнув ногой по площадке, на которой мы находились, спросил я майора.

— Должен быть штатный «Си-Хаук», но Игнасио Каннингем решил, что это излишняя роскошь, и со всех оперативных групп, эти вертолеты были изъяты. Как следствие, помещения вертолетной команды и топливные танки для авиационного горючего, переделаны под иные цели. Хотя вертолетная площадка по-прежнему может использоваться по назначению.

— А как адмиральская каюта?

— Роскошь, — Скоков усмехнулся и добавил: — Между прочим, кровать двуспальная.

— Ну, что, Максим Сергеич, больше вопросов нет. Иди на ходовой мостик, руководи командой, и будь готов в полночь выйти в море.

Майор меня уже не слышал, а продолжил свой обход корабля. Сказать тут особо нечего, человек фанат моря и кораблей, дорвался до дела всей своей жизни, и думаю, что капитаном он станет отличным.

Только Скоков исчез, как на борт корабля поднялся связист с «Багульником» за спиной. Он протянул мне наушники и, задыхаясь от быстрого бега, сказал:

— Лида вызывает. У наемников проблемы.

Наушники на голову, тангетку передачи сигнала в руки и мой встревоженный вопрос:

— Это Мечник. Что у вас?

Мне в ответ усталый голос Лиды:

— Особняк взять не можем. Здесь не меньше полусотни стволов, два БТРа и три легкобронированных «хамви» с пулеметами на турелях. Имеем потери и много раненых.

— Отойти сможете?

— Наверное. Преследовать нас не станут, так что к порту доберемся без потерь.

— Отходите. Вам навстречу вышлю поддержку, и если что, они вас прикроют. Как поняла?

— Все понятно. Мы отходим.

Наемники, которые не смогли взять особняк адмиральского сына и нашего комбрига, вернулись в порт через час. Нападение не удалось и только убитыми потеряно семь человек — это факт. Однако на то были причины: хорошо укрепленные стены поместья, бронетехника, про которую мы ничего не знали и преторианцы Папастратоса-старшего, так что если смотреть на проваленную операцию с учетом этих факторов, мои воины как всегда показали себя превосходно. Конечно, будь у нас времени побольше, можно было провести более серьезный штурм особняка, но его не было.

Порт Родос наши трофейные корабли покидали в районе полуночи. На берегу пылали склады с зерном и сушеными фруктами, взрывались большие портовые краны и ярким факелом горел топливный резервуар на сорок тысяч тонн. Корабельная радиостанция перехватила сообщение адмирала Папастратоса ко всем войскам своего соединения. Он был в бешенстве и требовал спасти его от неблагодарных изменников и бунтовщиков. После чего он хотел, чтобы его морская пехота отбила фрегат «Ираклион», а всех, кто посмел поднять бунт, незамедлительно доставили к нему на расправу.

Война началась, и отряд Александра Мечникова нанес свой первый удар по врагам, и на этом мы не успокоимся, поскольку отступать и почивать на лаврах не собираемся. За бортом было темное море, в глубине корабля ровно гудели двигателя, а ставший капитаном боевого фрегата Скоков, посмеиваясь, переводил мне слова разгневанного адмирала Анастаса Папастратоса.

Так прошел первый день войны, а утро второго застало нас уже в Линдосе. Здесь был проведен быстрый военный совет, на котором помимо Никшича, Кары и меня, присутствовали Алекс и Алтай, которые сообразили, что если мы уходим, то и им лучше на острове не оставаться. В принципе, решение их было верным, и как ни посмотри, после того, что мы натворили, прежнего доверия к наемникам не будет. Это в лучшем случае, а в худшем, их просто уничтожат или кинут на самый опасный участок Кубанского фронта. Наемники все это понимали четко, а потому, решили вместе с сербами уходить в сторону Адриатического моря.

Как я уже и сказал, совет был коротким и по делу. Мы делили имущество и корабли. Долго не спорили и решили так: эсминец «Капитан Голсуори», три БДК и большая часть военного имущества 14-го пехотного полка достаются сербам, македонцам и туркам. За нами остается: один БДК, несколько автомашин, которые мы могли на него погрузить, фрегат и полтора десятка минометов со всеми имеющимися к ним боеприпасами. В общем, расставались мы с Бранко Никшичем хорошо и по-доброму.

Заканчивались последние приготовления к походу. Бойцы торопливо грузили остатки ценного трофейного имущества, а мы с комбатом сербов, в сопровождении Лихого, прогуливались по причалу.

— Чем дальше займешься, Саша? — с улыбкой спросил Никшич.